Мы здесь регулярно пишем о передаче активов, преемственности и прочих смежных вопросах. Не только потому что занимаемся этим профессионально, но и потому что жизнь то тут то там показывает нам примеры, дает возможности, «щелкает по носу» или даже дает «оплеухи».
Мы и наши коллеги очень часто ретроспективно апеллируем к примерам, которые произошли в прошлом. Некоторым громким из них в силу того, что они произошли очень давно мы к сожалению не были свидетелями (Рокфеллеры, Вандербильты и др.). Но иногда случается так, что исторические кейсы происходят прямо здесь и сейчас. И видеть их в прямом эфире – особый трепет.
⚡Вчера 10 ноября 2025 года Уоррен Баффет опубликовал последнее письмо акционерам, где сообщил о том, что в скором времени будет осуществлен транзит его полномочий, а он уходит на заслуженный отдых.
В своем послании он проводит нас за руку от самых ранних лет, когда он был еще ребенком и был однажды на гране смерти до того, в какой позиции он находится прямо сейчас: чему научился, как реагирует на ошибки и верит ли он в своих детей и коллег.
📜 Без всяких сомнений – это исторический документ. Его будут публиковать в учебниках, разбирать на цитаты, с микроском перечитывать снова и снова. Мы рекомендуем его людям всех профессий без исключения.
Ниже – 10 наших субъективных тезисов из главы письма "Что будет дальше". Но, пожалуйста, не ограничивайте себя только ими. Это будет очень оскорбительно для такого трогательного и важного обращения. 🫡
ИТАК:
▶️1. БАФФЕТ УСКОРЯЕТ ПОЖЕРТВОВАНИЯ ПРИ ЖИЗНИ.
Его детям уже 72, 70 и 67 лет, и он хочет успеть передать им (через их фонды) практически всё своё состояние, пока они ещё в хорошем возрасте и в состоянии им осознанно распоряжаться.
▶️2. «НЕ ПРАВИТЬ ИЗ МОГИЛЫ».
Баффет подчёркивает, что не верит в управление наследием после смерти — он сознательно передаёт контроль детям и даёт им свободу адаптироваться к будущим налоговым и социальным изменениям.
▶️3. ВЫСОКОЕ ДОВЕРИЕ К ДЕТЯМ КАК К РАСПОРЯДИТЕЛЯМ КАПИТАЛА.
Он считает, что у всех троих есть ум, зрелость, энергия, правильные инстинкты и опыт, чтобы управлять огромным состоянием и благотворительными программами.
▶️4. ГЛАВНАЯ ЗАСЛУГА — ИХ МАТЬ, А НЕ ОН.
Баффет говорит, что «доминирующие гены» дети получили от матери и что он сам стал более достойной моделью для подражания лишь со временем — но всё равно не дотягивает до её уровня.
▶️5. СИСТЕМА ЗАЩИТ НАСЛЕДСТВА: АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ПОПЕЧИТЕЛИ.
На случай смерти или инвалидности детей предусмотрены три независимых альтернативных попечителя — не привязанных к конкретному ребёнку, без конфликтов интересов и с высокой личной и жизненной мудростью.
▶️6. РЕАЛИСТИЧНЫЕ ОЖИДАНИЯ ОТ НАСЛЕДНИКОВ.
Он прямо говорит детям, что не ждёт чудес: ошибки неизбежны. Их задача — просто делать чуть лучше, чем это обычно делает государство или среднестатистическая частная филантропия.
▶️7. КРИТИКА «ГРАНДИОЗНЫХ» И НЕУМНЫХ СХЕМ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ БОГАТСТВА.
Баффет честно признаёт, что его ранние большие филантропические планы не сработали, и он видел массу плохо продуманных передач капитала — от политиков, наследников и эксцентричных филантропов.
▶️8. ДЕТИ УЖЕ ДЕ-ФАКТО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ФИЛАНТРОПЫ.
Они много лет тренировались на небольших суммах, а сейчас их фонды распределяют более 500 млн долларов в год, и всем троим нравится много работать, помогая другим.
▶️9. УСКОРЕНИЕ ПОЖЕРТВОВАНИЙ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОН СОМНЕВАЕТСЯ В BERKSHIRE.
Он подчёркивает, что по-прежнему верит в компанию и особенно в Грега Абеля, которого считает лучшим возможным управленцем для денег акционеров и своим идеальным преемником.
▶️10. ФИЛОСОФСКИЕ ВЫВОДЫ: ДЕНЬГИ ≠ ВЕЛИЧИЕ, ВАЖНЕЕ ДОБРОТА И ПРИМЕР.
Величие не измеряется состоянием, славой и властью. Главное — как ты помогаешь другим, как относишься к людям (от уборщицы до председателя совета), какие у тебя герои и стараешься ли ты каждый день становиться лучше, следуя Золотому правилу.
Мы и наши коллеги очень часто ретроспективно апеллируем к примерам, которые произошли в прошлом. Некоторым громким из них в силу того, что они произошли очень давно мы к сожалению не были свидетелями (Рокфеллеры, Вандербильты и др.). Но иногда случается так, что исторические кейсы происходят прямо здесь и сейчас. И видеть их в прямом эфире – особый трепет.
⚡Вчера 10 ноября 2025 года Уоррен Баффет опубликовал последнее письмо акционерам, где сообщил о том, что в скором времени будет осуществлен транзит его полномочий, а он уходит на заслуженный отдых.
В своем послании он проводит нас за руку от самых ранних лет, когда он был еще ребенком и был однажды на гране смерти до того, в какой позиции он находится прямо сейчас: чему научился, как реагирует на ошибки и верит ли он в своих детей и коллег.
📜 Без всяких сомнений – это исторический документ. Его будут публиковать в учебниках, разбирать на цитаты, с микроском перечитывать снова и снова. Мы рекомендуем его людям всех профессий без исключения.
Ниже – 10 наших субъективных тезисов из главы письма "Что будет дальше". Но, пожалуйста, не ограничивайте себя только ими. Это будет очень оскорбительно для такого трогательного и важного обращения. 🫡
ИТАК:
▶️1. БАФФЕТ УСКОРЯЕТ ПОЖЕРТВОВАНИЯ ПРИ ЖИЗНИ.
Его детям уже 72, 70 и 67 лет, и он хочет успеть передать им (через их фонды) практически всё своё состояние, пока они ещё в хорошем возрасте и в состоянии им осознанно распоряжаться.
▶️2. «НЕ ПРАВИТЬ ИЗ МОГИЛЫ».
Баффет подчёркивает, что не верит в управление наследием после смерти — он сознательно передаёт контроль детям и даёт им свободу адаптироваться к будущим налоговым и социальным изменениям.
▶️3. ВЫСОКОЕ ДОВЕРИЕ К ДЕТЯМ КАК К РАСПОРЯДИТЕЛЯМ КАПИТАЛА.
Он считает, что у всех троих есть ум, зрелость, энергия, правильные инстинкты и опыт, чтобы управлять огромным состоянием и благотворительными программами.
▶️4. ГЛАВНАЯ ЗАСЛУГА — ИХ МАТЬ, А НЕ ОН.
Баффет говорит, что «доминирующие гены» дети получили от матери и что он сам стал более достойной моделью для подражания лишь со временем — но всё равно не дотягивает до её уровня.
▶️5. СИСТЕМА ЗАЩИТ НАСЛЕДСТВА: АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ПОПЕЧИТЕЛИ.
На случай смерти или инвалидности детей предусмотрены три независимых альтернативных попечителя — не привязанных к конкретному ребёнку, без конфликтов интересов и с высокой личной и жизненной мудростью.
▶️6. РЕАЛИСТИЧНЫЕ ОЖИДАНИЯ ОТ НАСЛЕДНИКОВ.
Он прямо говорит детям, что не ждёт чудес: ошибки неизбежны. Их задача — просто делать чуть лучше, чем это обычно делает государство или среднестатистическая частная филантропия.
▶️7. КРИТИКА «ГРАНДИОЗНЫХ» И НЕУМНЫХ СХЕМ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ БОГАТСТВА.
Баффет честно признаёт, что его ранние большие филантропические планы не сработали, и он видел массу плохо продуманных передач капитала — от политиков, наследников и эксцентричных филантропов.
▶️8. ДЕТИ УЖЕ ДЕ-ФАКТО ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ФИЛАНТРОПЫ.
Они много лет тренировались на небольших суммах, а сейчас их фонды распределяют более 500 млн долларов в год, и всем троим нравится много работать, помогая другим.
▶️9. УСКОРЕНИЕ ПОЖЕРТВОВАНИЙ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОН СОМНЕВАЕТСЯ В BERKSHIRE.
Он подчёркивает, что по-прежнему верит в компанию и особенно в Грега Абеля, которого считает лучшим возможным управленцем для денег акционеров и своим идеальным преемником.
▶️10. ФИЛОСОФСКИЕ ВЫВОДЫ: ДЕНЬГИ ≠ ВЕЛИЧИЕ, ВАЖНЕЕ ДОБРОТА И ПРИМЕР.
Величие не измеряется состоянием, славой и властью. Главное — как ты помогаешь другим, как относишься к людям (от уборщицы до председателя совета), какие у тебя герои и стараешься ли ты каждый день становиться лучше, следуя Золотому правилу.
ПЕРЕВОД ПИСЬМА
BERKSHIRE HATHAWAY INC.
ПРЕСС-РЕЛИЗ
ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ 10 ноября 2025 года
Омаха, Небраска (BRK.A; BRK.B) –
Сегодня Уоррен Э. Баффетт конвертировал 1 800 акций класса A в 2 700 000 акций класса B для того, чтобы передать эти акции класса B четырём семейным фондам: 1 500 000 акций Фонду Сьюзан Томпсон Баффетт и по 400 000 акций каждому из следующих фондов — Фонду Шервуд, Фонду Ховарда Г. Баффетта и Фонду NoVo. Эти пожертвования были переданы сегодня.
Комментарии мистера Баффетта своим акционерам приведены ниже:
Моим коллегам-акционерам:
Я больше не буду писать ежегодный отчёт Berkshire или бесконечно говорить на ежегодных собраниях. Как сказали бы британцы, я «становлюсь тихим».
Отчасти.
Грег Абель станет главным руководителем в конце года. Он — отличный менеджер, неутомимый работник и честный коммуникатор. Пожелайте ему долгого срока.
ПРЕСС-РЕЛИЗ
ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ 10 ноября 2025 года
Омаха, Небраска (BRK.A; BRK.B) –
Сегодня Уоррен Э. Баффетт конвертировал 1 800 акций класса A в 2 700 000 акций класса B для того, чтобы передать эти акции класса B четырём семейным фондам: 1 500 000 акций Фонду Сьюзан Томпсон Баффетт и по 400 000 акций каждому из следующих фондов — Фонду Шервуд, Фонду Ховарда Г. Баффетта и Фонду NoVo. Эти пожертвования были переданы сегодня.
Комментарии мистера Баффетта своим акционерам приведены ниже:
Моим коллегам-акционерам:
Я больше не буду писать ежегодный отчёт Berkshire или бесконечно говорить на ежегодных собраниях. Как сказали бы британцы, я «становлюсь тихим».
Отчасти.
Грег Абель станет главным руководителем в конце года. Он — отличный менеджер, неутомимый работник и честный коммуникатор. Пожелайте ему долгого срока.
Я продолжу разговаривать с вами и со своими детьми о Berkshire через своё ежегодное послание ко Дню благодарения. Индивидуальные акционеры Berkshire — это очень особая группа людей, которые необычно щедры в том, чтобы делиться своими успехами с другими, менее удачливыми. Мне нравится возможность оставаться с вами на связи. Потерпите меня в этом году, когда я сначала немного поностальгирую. После этого я расскажу о планах по распределению своих акций Berkshire. Наконец, я предложу несколько деловых и личных наблюдений.
По мере приближения Дня благодарения я благодарен и удивлён своей удаче — быть живым в 95 лет. Когда я был молод, такой исход не выглядел вероятным. В начале я едва не умер.
Это было в 1938 году, и больницы Омахи тогда воспринимались её жителями как либо католические, либо протестантские, классификация, которая тогда казалась естественной.
Наш семейный врач Харли Хотц был дружелюбным католиком, который приходил домой с чёрной сумкой. Доктор Хотц называл меня Скиппером и никогда не брал много за визиты. Когда у меня сильно заболел живот в 1938 году, доктор Хотц зашёл, после осмотра сказал, что к утру я буду в порядке.
Затем он пошёл домой, поужинал и немного поиграл в бридж. Однако доктор Хотц не смог выбросить мои несколько странные симптомы из головы и позже той ночью направил меня в больницу Святой Екатерины на экстренную аппендэктомию. В течение следующих трёх недель я чувствовал себя как в монастыре и начал наслаждаться своей новой «аудиторией». Мне нравилось говорить — да, даже тогда — и монахини приняли меня.
В довершение всего, мисс Мадсен, моя учительница третьего класса, сказала моим 30 одноклассникам, чтобы каждый написал мне письмо. Я, вероятно, выбросил письма от мальчиков, но читал и перечитывал письма от девочек; госпитализация имела свои награды.
Кульминацией моего выздоровления — которое на самом деле было непростым большую часть первой недели — стал подарок от моей замечательной тёти Эди. Она принесла мне очень профессионально выглядящий набор для снятия отпечатков пальцев, и я немедленно снял отпечатки пальцев со всех своих монахинь. (Я, вероятно, был первым протестантским ребёнком, которого они видели в больнице Святой Екатерины, и они не знали, чего ожидать.)
Моя теория — полностью безумная, конечно, — заключалась в том, что однажды какая-нибудь монахиня станет плохой, и ФБР обнаружит, что они пренебрегли снятием отпечатков с монахинь. ФБР и его директор Дж. Эдгар Гувер стали почитаемыми американцами в 1930-х, и я представлял себе, как сам мистер Гувер приезжает в Омаху, чтобы осмотреть мою бесценную коллекцию. Я дальше фантазировал, что Дж. Эдгар и я быстро выявим и поймаем сбежавшую монахиню. Национальная слава казалась неизбежной.
По мере приближения Дня благодарения я благодарен и удивлён своей удаче — быть живым в 95 лет. Когда я был молод, такой исход не выглядел вероятным. В начале я едва не умер.
Это было в 1938 году, и больницы Омахи тогда воспринимались её жителями как либо католические, либо протестантские, классификация, которая тогда казалась естественной.
Наш семейный врач Харли Хотц был дружелюбным католиком, который приходил домой с чёрной сумкой. Доктор Хотц называл меня Скиппером и никогда не брал много за визиты. Когда у меня сильно заболел живот в 1938 году, доктор Хотц зашёл, после осмотра сказал, что к утру я буду в порядке.
Затем он пошёл домой, поужинал и немного поиграл в бридж. Однако доктор Хотц не смог выбросить мои несколько странные симптомы из головы и позже той ночью направил меня в больницу Святой Екатерины на экстренную аппендэктомию. В течение следующих трёх недель я чувствовал себя как в монастыре и начал наслаждаться своей новой «аудиторией». Мне нравилось говорить — да, даже тогда — и монахини приняли меня.
В довершение всего, мисс Мадсен, моя учительница третьего класса, сказала моим 30 одноклассникам, чтобы каждый написал мне письмо. Я, вероятно, выбросил письма от мальчиков, но читал и перечитывал письма от девочек; госпитализация имела свои награды.
Кульминацией моего выздоровления — которое на самом деле было непростым большую часть первой недели — стал подарок от моей замечательной тёти Эди. Она принесла мне очень профессионально выглядящий набор для снятия отпечатков пальцев, и я немедленно снял отпечатки пальцев со всех своих монахинь. (Я, вероятно, был первым протестантским ребёнком, которого они видели в больнице Святой Екатерины, и они не знали, чего ожидать.)
Моя теория — полностью безумная, конечно, — заключалась в том, что однажды какая-нибудь монахиня станет плохой, и ФБР обнаружит, что они пренебрегли снятием отпечатков с монахинь. ФБР и его директор Дж. Эдгар Гувер стали почитаемыми американцами в 1930-х, и я представлял себе, как сам мистер Гувер приезжает в Омаху, чтобы осмотреть мою бесценную коллекцию. Я дальше фантазировал, что Дж. Эдгар и я быстро выявим и поймаем сбежавшую монахиню. Национальная слава казалась неизбежной.
Очевидно, моя фантазия так и не осуществилась. Но, иронично, спустя несколько лет стало ясно, что я должен был снять отпечатки самого Дж. Эдгара, поскольку он был опозорен за злоупотребление своим постом.
Вот такова была Омаха 1930-х, когда санки, велосипед, бейсбольная перчатка и электрическая железная дорога были предметами вожделения для меня и моих друзей. Посмотрим на нескольких других детей того времени, которые выросли совсем рядом и сильно повлияли на мою жизнь, хотя я долгое время о них не знал.
Начну с Чарли Мангера, моего лучшего друга уже 64 года. В 1930-х Чарли жил в квартале от дома, который я владею и занимаю с 1958 года.
В начале я чуть было не упустил возможность подружиться с Чарли. Чарли, старше меня на 6 ⅔ лет, летом 1940 года работал в бакалее моего деда, зарабатывая 2 доллара за 10-часовой день. (Бережливость глубоко заложена в крови Баффеттов.) В следующем году я делал ту же работу в этом магазине, но никогда не встречал Чарли до 1959 года, когда ему было 35, а мне 28.
После службы во Второй мировой войне Чарли окончил Гарвардскую школу права и затем навсегда переехал в Калифорнию. Тем не менее, Чарли всегда говорил, что его ранние годы в Омахе были формирующими. Более 60 лет Чарли имел огромное влияние на меня и был лучшим учителем и заботливым «старшим братом». У нас были различия, но никогда не было спора. «Я же говорил» не было в его словаре.
В 1958 году я купил свой первый и единственный дом. Разумеется, он был в Омахе, примерно в двух милях от места, где я вырос (в широком смысле), менее чем в двух кварталах от моих тестя и тёщи, примерно в шести кварталах от бакалейного магазина Баффетта и в 6–7 минутах езды от здания офиса, где я работаю уже 64 года.
Вот такова была Омаха 1930-х, когда санки, велосипед, бейсбольная перчатка и электрическая железная дорога были предметами вожделения для меня и моих друзей. Посмотрим на нескольких других детей того времени, которые выросли совсем рядом и сильно повлияли на мою жизнь, хотя я долгое время о них не знал.
Начну с Чарли Мангера, моего лучшего друга уже 64 года. В 1930-х Чарли жил в квартале от дома, который я владею и занимаю с 1958 года.
В начале я чуть было не упустил возможность подружиться с Чарли. Чарли, старше меня на 6 ⅔ лет, летом 1940 года работал в бакалее моего деда, зарабатывая 2 доллара за 10-часовой день. (Бережливость глубоко заложена в крови Баффеттов.) В следующем году я делал ту же работу в этом магазине, но никогда не встречал Чарли до 1959 года, когда ему было 35, а мне 28.
После службы во Второй мировой войне Чарли окончил Гарвардскую школу права и затем навсегда переехал в Калифорнию. Тем не менее, Чарли всегда говорил, что его ранние годы в Омахе были формирующими. Более 60 лет Чарли имел огромное влияние на меня и был лучшим учителем и заботливым «старшим братом». У нас были различия, но никогда не было спора. «Я же говорил» не было в его словаре.
В 1958 году я купил свой первый и единственный дом. Разумеется, он был в Омахе, примерно в двух милях от места, где я вырос (в широком смысле), менее чем в двух кварталах от моих тестя и тёщи, примерно в шести кварталах от бакалейного магазина Баффетта и в 6–7 минутах езды от здания офиса, где я работаю уже 64 года.
Перейдём к другому омахцу, Стэну Липси. Стэн продал газету Omaha Sun (еженедельные) компании Berkshire в 1968 году, а десятилетие спустя переехал в Буффало по моей просьбе. Газета Buffalo Evening News, принадлежащая дочерней компании Berkshire, тогда вела смертельную борьбу с утренним конкурентом, выпускавшим единственное воскресное издание Буффало. И мы проигрывали.
Стэн в итоге создал наш новый воскресный продукт, и в течение нескольких лет наша газета — ранее терявшая деньги — зарабатывала более 100% годовых (до налогообложения) на наших инвестициях в 33 миллиона долларов. Это были важные деньги для Berkshire в начале 1980-х.
Стэн вырос примерно в пяти кварталах от моего дома. Одним из его соседей был Уолтер Скотт-младший. Уолтер, как вы помните, привёл MidAmerican Energy в Berkshire в 1999 году. Он также был ценным директором Berkshire до своей смерти в 2021 году и очень близким другом. Уолтер был лидером благотворительности Небраски на протяжении десятилетий, и и Омаха, и весь штат несут его отпечаток.
Уолтер учился в старшей школе Бенсона, куда я тоже должен был пойти — пока мой отец не удивил всех в 1942 году, победив четырежды переизбиравшегося конгрессмена. Жизнь полна сюрпризов.
И это ещё не всё.
В 1959 году Дон Киоу и его молодая семья жили в доме прямо напротив моего, примерно в 100 ярдах от того места, где жила семья Мангера. Дон тогда был торговцем кофе, но был предназначен стать президентом Coca-Cola, а также преданным директором Berkshire.
Когда я встретил Дона, он зарабатывал 12 000 долларов в год, пока он и его жена Микки растили пятерых детей, всех предназначенных для католических школ (с оплатой обучения).
Наши семьи быстро подружились. Дон вырос на ферме в северо-западной Айове и окончил Университет Крейтона в Омахе. Вскоре он женился на Микки, девушке из Омахи. После присоединения к Coke Дон стал восприниматься как легенда по всему миру.
В 1985 году, когда Дон был президентом Coke, компания выпустила злополучный New Coke. Дон тогда произнёс знаменитую речь, в которой извинился перед публикой и вернул «старую» Coca-Cola. Этот поворот произошёл после того, как Дон объяснил, что корреспонденция с надписью «Верховный идиот», адресованная Coca-Cola, доставлялась прямо к нему на стол. Его речь об «отмене» — классика, и её можно посмотреть на YouTube. Он весело признал, что, по сути, продукт Coca-Cola принадлежит общественности, а не компании. Продажи затем взлетели.
Вы можете посмотреть Дона на CharlieRose.com в прекрасном интервью. (У Тома Мерфи и Кей Грэм там тоже есть несколько жемчужин.) Как и Чарли Мангер, Дон навсегда остался мальчиком из Среднего Запада — энергичным, дружелюбным и насквозь американцем.
Наконец, Аджит Джайн, родившийся и выросший в Индии, а также Грег Абель, наш будущий генеральный директор из Канады, каждый прожили несколько лет в Омахе в конце XX века. В 1990-х Грег жил всего в нескольких кварталах от меня на улице Фарнем, хотя тогда мы не были знакомы.
Может ли быть, что в воде Омахи есть какой-то волшебный ингредиент?
Я прожил несколько подростковых лет в Вашингтоне, округ Колумбия (когда мой отец состоял в Конгрессе), и в 1954 году получил, как я тогда думал, постоянную работу в Манхэттене. Там ко мне отнеслись замечательно — Бен Грэм и Джерри Ньюман, а также многие другие, ставшие друзьями на всю жизнь. У Нью-Йорка были свои уникальные преимущества — и остаются по сей день. Тем не менее, в 1956 году, спустя всего полтора года, я вернулся в Омаху и больше никогда не покидал её.
Стэн в итоге создал наш новый воскресный продукт, и в течение нескольких лет наша газета — ранее терявшая деньги — зарабатывала более 100% годовых (до налогообложения) на наших инвестициях в 33 миллиона долларов. Это были важные деньги для Berkshire в начале 1980-х.
Стэн вырос примерно в пяти кварталах от моего дома. Одним из его соседей был Уолтер Скотт-младший. Уолтер, как вы помните, привёл MidAmerican Energy в Berkshire в 1999 году. Он также был ценным директором Berkshire до своей смерти в 2021 году и очень близким другом. Уолтер был лидером благотворительности Небраски на протяжении десятилетий, и и Омаха, и весь штат несут его отпечаток.
Уолтер учился в старшей школе Бенсона, куда я тоже должен был пойти — пока мой отец не удивил всех в 1942 году, победив четырежды переизбиравшегося конгрессмена. Жизнь полна сюрпризов.
И это ещё не всё.
В 1959 году Дон Киоу и его молодая семья жили в доме прямо напротив моего, примерно в 100 ярдах от того места, где жила семья Мангера. Дон тогда был торговцем кофе, но был предназначен стать президентом Coca-Cola, а также преданным директором Berkshire.
Когда я встретил Дона, он зарабатывал 12 000 долларов в год, пока он и его жена Микки растили пятерых детей, всех предназначенных для католических школ (с оплатой обучения).
Наши семьи быстро подружились. Дон вырос на ферме в северо-западной Айове и окончил Университет Крейтона в Омахе. Вскоре он женился на Микки, девушке из Омахи. После присоединения к Coke Дон стал восприниматься как легенда по всему миру.
В 1985 году, когда Дон был президентом Coke, компания выпустила злополучный New Coke. Дон тогда произнёс знаменитую речь, в которой извинился перед публикой и вернул «старую» Coca-Cola. Этот поворот произошёл после того, как Дон объяснил, что корреспонденция с надписью «Верховный идиот», адресованная Coca-Cola, доставлялась прямо к нему на стол. Его речь об «отмене» — классика, и её можно посмотреть на YouTube. Он весело признал, что, по сути, продукт Coca-Cola принадлежит общественности, а не компании. Продажи затем взлетели.
Вы можете посмотреть Дона на CharlieRose.com в прекрасном интервью. (У Тома Мерфи и Кей Грэм там тоже есть несколько жемчужин.) Как и Чарли Мангер, Дон навсегда остался мальчиком из Среднего Запада — энергичным, дружелюбным и насквозь американцем.
Наконец, Аджит Джайн, родившийся и выросший в Индии, а также Грег Абель, наш будущий генеральный директор из Канады, каждый прожили несколько лет в Омахе в конце XX века. В 1990-х Грег жил всего в нескольких кварталах от меня на улице Фарнем, хотя тогда мы не были знакомы.
Может ли быть, что в воде Омахи есть какой-то волшебный ингредиент?
Я прожил несколько подростковых лет в Вашингтоне, округ Колумбия (когда мой отец состоял в Конгрессе), и в 1954 году получил, как я тогда думал, постоянную работу в Манхэттене. Там ко мне отнеслись замечательно — Бен Грэм и Джерри Ньюман, а также многие другие, ставшие друзьями на всю жизнь. У Нью-Йорка были свои уникальные преимущества — и остаются по сей день. Тем не менее, в 1956 году, спустя всего полтора года, я вернулся в Омаху и больше никогда не покидал её.
Впоследствии мои трое детей, а также несколько внуков выросли в Омахе. Мои дети всегда учились в государственных школах (закончив ту же старшую школу, что и мой отец — выпуск 1921 года, моя первая жена Сьюзи — выпуск 1950 года, а также Чарли, Стэн Липси, Ирв и Рон Блумкин, которые сыграли ключевую роль в росте Nebraska Furniture Mart, и Джек Рингвальт — выпуск 1923 года, основатель National Indemnity, продавший её Berkshire в 1967 году, где она стала основой, на которой была построена наша огромная страховая компания по страхованию имущества и ответственности).
В нашей стране есть множество выдающихся компаний, отличных школ, первоклассных медицинских учреждений, и каждое из них имеет свои особые преимущества вместе с талантливыми людьми. Но я чувствую себя невероятно удачливым, что смог завести множество друзей на всю жизнь, встретить обеих своих жён, получить прекрасное образование в государственных школах, познакомиться со многими интересными и доброжелательными взрослыми омахцами, когда я был очень молод, и завести широкий круг друзей в Национальной гвардии Небраски. Одним словом, Небраска всегда была домом.
Оглядываясь назад, я считаю, что и Berkshire, и я добились бы меньших успехов, если бы базировались где-то ещё. Центр Соединённых Штатов оказался прекрасным местом, чтобы родиться, вырастить семью и построить бизнес. Благодаря слепой удаче я вытянул нелепо длинную соломинку при рождении.
Теперь давайте перейдём к моему преклонному возрасту.
Мои гены не особенно помогли — семейный рекорд долголетия (признаю, семейные записи становятся расплывчатыми по мере движения назад) составлял 92 года, пока не появился я. Но у меня были мудрые, дружелюбные и преданные врачи из Омахи, начиная с Харли Хотца и по сей день. По меньшей мере трижды мою жизнь спасали — и все эти врачи находились в нескольких милях от моего дома. (Я, правда, прекратил снимать отпечатки с медсестёр. Можно позволить себе много чудачеств в 95 лет… но есть пределы.)
Те, кто достигают старости, нуждаются в огромной доле удачи — ежедневно избегая банановых кожур, стихийных бедствий, пьяных или отвлечённых водителей, ударов молнии и так далее.
Но Госпожа Удача капризна и — другого слова нет — крайне несправедлива. Во многих случаях наши лидеры и богатые люди получили куда больше своей доли удачи — что, слишком часто, они предпочитают не признавать. Династические наследники обретают финансовую независимость на всю жизнь в тот момент, когда появляются на свет, тогда как другие рождаются в аду нищеты или, что ещё хуже, с физическими или умственными недугами, которые лишают их того, что я воспринимал как само собой разумеющееся. Во многих густонаселённых частях мира я, вероятно, прожил бы жалкую жизнь, а мои сёстры — ещё худшую.
Я родился в 1930 году — здоровым, достаточно умным, белым, мужчиной и в Америке. Вот это да! Спасибо, Госпожа Удача. Мои сёстры обладали таким же умом и лучшими характерами, чем я, но имели совершенно иные перспективы. Госпожа Удача продолжала навещать меня на протяжении большей части жизни, но у неё есть дела поважнее, чем работать с теми, кому за 90. Удача имеет пределы.
Отец Время, напротив, находит меня всё более интересным по мере старения. И он непобедим; для него все в итоге попадают в колонку «победы». Когда равновесие, зрение, слух и память неумолимо катятся вниз, ты понимаешь, что Отец Время где-то поблизости.
Я поздно стал старым — момент наступления старости у всех разный — но как только она приходит, отрицать её невозможно.
К своему удивлению, я в целом чувствую себя хорошо. Хотя я двигаюсь медленно и читаю с растущими трудностями, я всё ещё прихожу в офис пять дней в неделю, где работаю с замечательными людьми. Иногда у меня появляются полезные идеи или ко мне поступает предложение, которое мы иначе могли бы не получить. Из-за размеров Berkshire и рыночных уровней идей немного — но не ноль.
Моё неожиданное долголетие, однако, имеет неизбежные последствия огромной важности — для моей семьи и для достижения моих благотворительных целей.
Давайте их рассмотрим.
Что будет дальше
Моим детям всем уже больше обычного пенсионного возраста — 72, 70 и 67 лет. Было бы ошибкой предполагать, что все трое — находясь сейчас на пике во многих отношениях — будут иметь такую же исключительную удачу с замедленным старением, как и я. Чтобы повысить вероятность того, что они смогут распорядиться тем, что по сути станет всем моим состоянием, прежде чем их сменят альтернативные попечители, мне нужно ускорить темпы пожертвований при жизни в их три фонда. Мои дети сейчас находятся на пике опыта и мудрости, но ещё не вступили в старость. Этот «медовый месяц» не продлится вечно.
К счастью, скорректировать курс легко. Однако есть ещё один фактор, который стоит учесть: я хотел бы сохранить значительное количество акций класса «А», пока акционеры Berkshire не обретут такое же чувство уверенности в Греге, какое Чарли и я испытывали долгие годы. Этот уровень доверия не заставит себя долго ждать. Мои дети уже полностью поддерживают Грега, как и совет директоров Berkshire
Все трое моих детей теперь обладают зрелостью, умом, энергией и инстинктами, необходимыми, чтобы распоряжаться большим состоянием. У них также будет преимущество — они будут живы, когда меня уже не будет, и, если потребуется, смогут принимать решения — как упреждающие, так и ответные — в зависимости от федеральной налоговой политики или других обстоятельств, влияющих на филантропию. Возможно, им придётся адаптироваться к сильно меняющемуся миру. Управление из могилы не имеет хорошей репутации, и у меня никогда не было желания делать это.
К счастью, все трое получили доминирующую долю генов от своей матери. С годами я также стал лучшей моделью для их мышления и поведения. Однако я никогда не достигну паритета с их матерью.
Мои дети имеют трёх альтернативных трасти (примечание – попечителей) на случай преждевременной смерти или инвалидности. Эти попечители не ранжированы и не связаны с каким-либо конкретным ребёнком. Все трое — исключительные люди, мудрые в делах этого мира. У них нет конфликтующих мотивов.
Я заверил своих детей, что им не нужно творить чудеса или бояться ошибок и разочарований. Они неизбежны, и я сам допустил их немало. Им просто нужно немного улучшить то, чего обычно добиваются государственные программы и/или частная филантропия, признавая, что и у других методов перераспределения богатства есть свои недостатки.
Рано я рассматривал различные грандиозные благотворительные планы. И хотя я был упрям, они оказались нереализуемыми. За многие годы я также наблюдал плохо продуманные передачи богатства политиками, наследственными выборщиками и, да, неумелыми или эксцентричными филантропами.
Если мои дети просто сделают приличную работу, они могут быть уверены, что их мать и я будем довольны. У них хорошие инстинкты, и каждый из них имеет годы практики с очень небольшими суммами вначале, которые постепенно увеличивались до более чем 500 миллионов долларов в год.
Все трое любят работать долгие часы, помогая другим, каждый по-своему.
Ускорение моих пожертвований при жизни никоим образом не отражает какого-либо изменения моих взглядов на перспективы Berkshire.
Грег Абель более чем оправдал те высокие ожидания, которые я возлагал на него, когда впервые подумал, что именно он должен стать следующим генеральным директором Berkshire.
Он понимает многие из наших бизнесов и персонал гораздо лучше, чем я сейчас, и он очень быстро обучается вопросам, которые большинство генеральных директоров даже не рассматривают.
Я не могу назвать ни одного генерального директора, консультанта по управлению, академика или государственного деятеля — кого угодно — кого я предпочёл бы Грегу в деле управления вашими сбережениями и моими.
Грег, например, гораздо лучше понимает как потенциальные возможности, так и риски нашего бизнеса страхования имущества и ответственности, чем многие руководители, проработавшие в этой сфере десятилетия.
Я надеюсь, что его здоровье останется крепким ещё на несколько десятилетий.
С небольшой долей удачи Berkshire потребуется лишь пять или шесть генеральных директоров в течение следующего столетия.
Следует особенно избегать тех, чья цель — выйти на пенсию в 65, разбогатеть напоказ или основать династию.
Одна неприятная реальность: время от времени замечательный и преданный генеральный директор материнской компании или дочернего предприятия может стать жертвой деменции, болезни Альцгеймера или другого ослабляющего и продолжительного заболевания.
Чарли и я сталкивались с этой проблемой несколько раз и не предприняли действий.
Это бездействие может быть огромной ошибкой.
Совет директоров должен быть настороже к этой возможности на уровне генерального директора, а сам генеральный директор — быть внимателен к такому риску на уровне дочерних компаний.
Это легче сказать, чем сделать; я мог бы привести несколько примеров из прошлого на крупных компаниях.
Мой единственный совет — чтобы директора были бдительными и не боялись высказывать свое мнение.
Во время моей жизни реформаторы пытались пристыдить генеральных директоров, требуя раскрывать их вознаграждения в сравнении с оплатой среднего сотрудника. В результате прокси-отчёты мгновенно раздулись со стандартных 20 страниц до 100 и более.
Но благие намерения не сработали — они дали обратный эффект.
В большинстве случаев, по моим наблюдениям, генеральный директор компании «А» смотрел на своего конкурента из компании «Б» и тонко давал понять своему Совету, что он должен стоить дороже.
Разумеется, он также увеличивал оплату директорам и тщательно подбирал, кто будет входить в комитет по компенсациям.
Новые правила породили зависть, а не умеренность. Эта гонка приняла самостоятельную жизнь.
То, что часто беспокоит очень богатых генеральных директоров — они ведь тоже люди — это то, что другие генеральные директора становятся ещё богаче.
Зависть и жадность идут рука об руку.
И какой консультант когда-либо рекомендовал серьёзное сокращение оплаты генерального директора или вознаграждения совета директоров?
В целом, у бизнеса Berkshire умеренно лучшие, чем в среднем, перспективы, благодаря нескольким некоррелированным и значительным «жемчужинам» (примечание – сильные стороны/кадры компании). Однако через одно-два десятилетия найдётся множество компаний, которые добьются лучших результатов, чем Berkshire; наш размер все же сказывается.
У Berkshire меньше шансов на разрушительную катастрофу, чем у любой известной мне компании.
И Berkshire имеет более ориентированное на акционеров руководство и совет директоров, чем почти любая другая компания, с которой я знаком (а я видел много).
Наконец, Berkshire всегда будет управляться таким образом, чтобы её существование являлось активом для Соединённых Штатов, и будет избегать деятельности, которая могла бы превратить её в просителя (примечание – важно, чтобы компания оставалась независимой от кого/чего либо)
Со временем наши менеджеры должны стать довольно состоятельными людьми — у них большие обязанности, — но у них нет желания к династическому или показному богатству.
Цена наших акций будет двигаться капризно, иногда падая примерно на 50%, как это случалось трижды за 60 лет под нынешним руководством.
Не отчаивайтесь; Америка восстановится, и акции Berkshire тоже.
Несколько заключительных мыслей
Одно, возможно, самооправдательное наблюдение.
Я рад сказать, что чувствую себя лучше во второй половине жизни, чем в первой.
Мой совет: не корите себя за прошлые ошибки — извлеките из них хотя бы немного уроков и двигайтесь дальше.
Никогда не поздно стать лучше.
Выберите правильных героев и подражайте им.
Можете начать с Тома Мерфи; он был лучшим.
Вспомните Альфреда Нобеля, впоследствии известного как учредитель Нобелевской премии, который, как говорят, прочитал собственный некролог, ошибочно опубликованный после смерти его брата, когда газета перепутала.
Он был потрясён тем, что прочитал, и понял, что должен изменить своё поведение.
Не рассчитывайте на газетную неразбериху: решите сами, что вы хотели бы видеть в своём некрологе, и проживите жизнь, чтобы его заслужить.
Величие не приходит через накопление больших сумм денег, славы или власти в правительстве.
Когда вы помогаете кому-то — в любой из тысяч возможных форм — вы помогаете миру.
Доброта не имеет цены, но бесценна.
Будь вы религиозным или нет, трудно найти лучший принцип поведения, чем Золотое правило.
Я пишу это как человек, который был бессчётное количество раз неосмотрителен и сделал много ошибок, но которому невероятно повезло научиться у замечательных друзей вести себя лучше (хотя до совершенства мне ещё далеко).
Помните: уборщица — такой же человек, как и председатель совета.
Я желаю всем, кто это читает, счастливого Дня благодарения.
Да, даже придуркам; никогда не поздно измениться.
Не забудьте поблагодарить Америку за то, что она дала вам максимум возможностей.
Но она — неизбежно — капризна и временами своекорыстна в распределении своих наград.
Выбирайте своих героев очень тщательно, а затем подражайте им.
Вы никогда не будете совершенны, но всегда можете стать лучше.
О Berkshire
Berkshire Hathaway и её дочерние предприятия занимаются разнообразной деятельностью, включая страхование и перестрахование, коммунальные услуги и энергетику, железнодорожные грузоперевозки, производство, услуги и розничную торговлю.
Обыкновенные акции компании котируются на Нью-Йоркской фондовой бирже под символами BRK.A и BRK.B.
— Конец —
Контакт:
Марк Д. Хамбург
402-346-1400
В нашей стране есть множество выдающихся компаний, отличных школ, первоклассных медицинских учреждений, и каждое из них имеет свои особые преимущества вместе с талантливыми людьми. Но я чувствую себя невероятно удачливым, что смог завести множество друзей на всю жизнь, встретить обеих своих жён, получить прекрасное образование в государственных школах, познакомиться со многими интересными и доброжелательными взрослыми омахцами, когда я был очень молод, и завести широкий круг друзей в Национальной гвардии Небраски. Одним словом, Небраска всегда была домом.
Оглядываясь назад, я считаю, что и Berkshire, и я добились бы меньших успехов, если бы базировались где-то ещё. Центр Соединённых Штатов оказался прекрасным местом, чтобы родиться, вырастить семью и построить бизнес. Благодаря слепой удаче я вытянул нелепо длинную соломинку при рождении.
Теперь давайте перейдём к моему преклонному возрасту.
Мои гены не особенно помогли — семейный рекорд долголетия (признаю, семейные записи становятся расплывчатыми по мере движения назад) составлял 92 года, пока не появился я. Но у меня были мудрые, дружелюбные и преданные врачи из Омахи, начиная с Харли Хотца и по сей день. По меньшей мере трижды мою жизнь спасали — и все эти врачи находились в нескольких милях от моего дома. (Я, правда, прекратил снимать отпечатки с медсестёр. Можно позволить себе много чудачеств в 95 лет… но есть пределы.)
Те, кто достигают старости, нуждаются в огромной доле удачи — ежедневно избегая банановых кожур, стихийных бедствий, пьяных или отвлечённых водителей, ударов молнии и так далее.
Но Госпожа Удача капризна и — другого слова нет — крайне несправедлива. Во многих случаях наши лидеры и богатые люди получили куда больше своей доли удачи — что, слишком часто, они предпочитают не признавать. Династические наследники обретают финансовую независимость на всю жизнь в тот момент, когда появляются на свет, тогда как другие рождаются в аду нищеты или, что ещё хуже, с физическими или умственными недугами, которые лишают их того, что я воспринимал как само собой разумеющееся. Во многих густонаселённых частях мира я, вероятно, прожил бы жалкую жизнь, а мои сёстры — ещё худшую.
Я родился в 1930 году — здоровым, достаточно умным, белым, мужчиной и в Америке. Вот это да! Спасибо, Госпожа Удача. Мои сёстры обладали таким же умом и лучшими характерами, чем я, но имели совершенно иные перспективы. Госпожа Удача продолжала навещать меня на протяжении большей части жизни, но у неё есть дела поважнее, чем работать с теми, кому за 90. Удача имеет пределы.
Отец Время, напротив, находит меня всё более интересным по мере старения. И он непобедим; для него все в итоге попадают в колонку «победы». Когда равновесие, зрение, слух и память неумолимо катятся вниз, ты понимаешь, что Отец Время где-то поблизости.
Я поздно стал старым — момент наступления старости у всех разный — но как только она приходит, отрицать её невозможно.
К своему удивлению, я в целом чувствую себя хорошо. Хотя я двигаюсь медленно и читаю с растущими трудностями, я всё ещё прихожу в офис пять дней в неделю, где работаю с замечательными людьми. Иногда у меня появляются полезные идеи или ко мне поступает предложение, которое мы иначе могли бы не получить. Из-за размеров Berkshire и рыночных уровней идей немного — но не ноль.
Моё неожиданное долголетие, однако, имеет неизбежные последствия огромной важности — для моей семьи и для достижения моих благотворительных целей.
Давайте их рассмотрим.
Что будет дальше
Моим детям всем уже больше обычного пенсионного возраста — 72, 70 и 67 лет. Было бы ошибкой предполагать, что все трое — находясь сейчас на пике во многих отношениях — будут иметь такую же исключительную удачу с замедленным старением, как и я. Чтобы повысить вероятность того, что они смогут распорядиться тем, что по сути станет всем моим состоянием, прежде чем их сменят альтернативные попечители, мне нужно ускорить темпы пожертвований при жизни в их три фонда. Мои дети сейчас находятся на пике опыта и мудрости, но ещё не вступили в старость. Этот «медовый месяц» не продлится вечно.
К счастью, скорректировать курс легко. Однако есть ещё один фактор, который стоит учесть: я хотел бы сохранить значительное количество акций класса «А», пока акционеры Berkshire не обретут такое же чувство уверенности в Греге, какое Чарли и я испытывали долгие годы. Этот уровень доверия не заставит себя долго ждать. Мои дети уже полностью поддерживают Грега, как и совет директоров Berkshire
Все трое моих детей теперь обладают зрелостью, умом, энергией и инстинктами, необходимыми, чтобы распоряжаться большим состоянием. У них также будет преимущество — они будут живы, когда меня уже не будет, и, если потребуется, смогут принимать решения — как упреждающие, так и ответные — в зависимости от федеральной налоговой политики или других обстоятельств, влияющих на филантропию. Возможно, им придётся адаптироваться к сильно меняющемуся миру. Управление из могилы не имеет хорошей репутации, и у меня никогда не было желания делать это.
К счастью, все трое получили доминирующую долю генов от своей матери. С годами я также стал лучшей моделью для их мышления и поведения. Однако я никогда не достигну паритета с их матерью.
Мои дети имеют трёх альтернативных трасти (примечание – попечителей) на случай преждевременной смерти или инвалидности. Эти попечители не ранжированы и не связаны с каким-либо конкретным ребёнком. Все трое — исключительные люди, мудрые в делах этого мира. У них нет конфликтующих мотивов.
Я заверил своих детей, что им не нужно творить чудеса или бояться ошибок и разочарований. Они неизбежны, и я сам допустил их немало. Им просто нужно немного улучшить то, чего обычно добиваются государственные программы и/или частная филантропия, признавая, что и у других методов перераспределения богатства есть свои недостатки.
Рано я рассматривал различные грандиозные благотворительные планы. И хотя я был упрям, они оказались нереализуемыми. За многие годы я также наблюдал плохо продуманные передачи богатства политиками, наследственными выборщиками и, да, неумелыми или эксцентричными филантропами.
Если мои дети просто сделают приличную работу, они могут быть уверены, что их мать и я будем довольны. У них хорошие инстинкты, и каждый из них имеет годы практики с очень небольшими суммами вначале, которые постепенно увеличивались до более чем 500 миллионов долларов в год.
Все трое любят работать долгие часы, помогая другим, каждый по-своему.
Ускорение моих пожертвований при жизни никоим образом не отражает какого-либо изменения моих взглядов на перспективы Berkshire.
Грег Абель более чем оправдал те высокие ожидания, которые я возлагал на него, когда впервые подумал, что именно он должен стать следующим генеральным директором Berkshire.
Он понимает многие из наших бизнесов и персонал гораздо лучше, чем я сейчас, и он очень быстро обучается вопросам, которые большинство генеральных директоров даже не рассматривают.
Я не могу назвать ни одного генерального директора, консультанта по управлению, академика или государственного деятеля — кого угодно — кого я предпочёл бы Грегу в деле управления вашими сбережениями и моими.
Грег, например, гораздо лучше понимает как потенциальные возможности, так и риски нашего бизнеса страхования имущества и ответственности, чем многие руководители, проработавшие в этой сфере десятилетия.
Я надеюсь, что его здоровье останется крепким ещё на несколько десятилетий.
С небольшой долей удачи Berkshire потребуется лишь пять или шесть генеральных директоров в течение следующего столетия.
Следует особенно избегать тех, чья цель — выйти на пенсию в 65, разбогатеть напоказ или основать династию.
Одна неприятная реальность: время от времени замечательный и преданный генеральный директор материнской компании или дочернего предприятия может стать жертвой деменции, болезни Альцгеймера или другого ослабляющего и продолжительного заболевания.
Чарли и я сталкивались с этой проблемой несколько раз и не предприняли действий.
Это бездействие может быть огромной ошибкой.
Совет директоров должен быть настороже к этой возможности на уровне генерального директора, а сам генеральный директор — быть внимателен к такому риску на уровне дочерних компаний.
Это легче сказать, чем сделать; я мог бы привести несколько примеров из прошлого на крупных компаниях.
Мой единственный совет — чтобы директора были бдительными и не боялись высказывать свое мнение.
Во время моей жизни реформаторы пытались пристыдить генеральных директоров, требуя раскрывать их вознаграждения в сравнении с оплатой среднего сотрудника. В результате прокси-отчёты мгновенно раздулись со стандартных 20 страниц до 100 и более.
Но благие намерения не сработали — они дали обратный эффект.
В большинстве случаев, по моим наблюдениям, генеральный директор компании «А» смотрел на своего конкурента из компании «Б» и тонко давал понять своему Совету, что он должен стоить дороже.
Разумеется, он также увеличивал оплату директорам и тщательно подбирал, кто будет входить в комитет по компенсациям.
Новые правила породили зависть, а не умеренность. Эта гонка приняла самостоятельную жизнь.
То, что часто беспокоит очень богатых генеральных директоров — они ведь тоже люди — это то, что другие генеральные директора становятся ещё богаче.
Зависть и жадность идут рука об руку.
И какой консультант когда-либо рекомендовал серьёзное сокращение оплаты генерального директора или вознаграждения совета директоров?
В целом, у бизнеса Berkshire умеренно лучшие, чем в среднем, перспективы, благодаря нескольким некоррелированным и значительным «жемчужинам» (примечание – сильные стороны/кадры компании). Однако через одно-два десятилетия найдётся множество компаний, которые добьются лучших результатов, чем Berkshire; наш размер все же сказывается.
У Berkshire меньше шансов на разрушительную катастрофу, чем у любой известной мне компании.
И Berkshire имеет более ориентированное на акционеров руководство и совет директоров, чем почти любая другая компания, с которой я знаком (а я видел много).
Наконец, Berkshire всегда будет управляться таким образом, чтобы её существование являлось активом для Соединённых Штатов, и будет избегать деятельности, которая могла бы превратить её в просителя (примечание – важно, чтобы компания оставалась независимой от кого/чего либо)
Со временем наши менеджеры должны стать довольно состоятельными людьми — у них большие обязанности, — но у них нет желания к династическому или показному богатству.
Цена наших акций будет двигаться капризно, иногда падая примерно на 50%, как это случалось трижды за 60 лет под нынешним руководством.
Не отчаивайтесь; Америка восстановится, и акции Berkshire тоже.
Несколько заключительных мыслей
Одно, возможно, самооправдательное наблюдение.
Я рад сказать, что чувствую себя лучше во второй половине жизни, чем в первой.
Мой совет: не корите себя за прошлые ошибки — извлеките из них хотя бы немного уроков и двигайтесь дальше.
Никогда не поздно стать лучше.
Выберите правильных героев и подражайте им.
Можете начать с Тома Мерфи; он был лучшим.
Вспомните Альфреда Нобеля, впоследствии известного как учредитель Нобелевской премии, который, как говорят, прочитал собственный некролог, ошибочно опубликованный после смерти его брата, когда газета перепутала.
Он был потрясён тем, что прочитал, и понял, что должен изменить своё поведение.
Не рассчитывайте на газетную неразбериху: решите сами, что вы хотели бы видеть в своём некрологе, и проживите жизнь, чтобы его заслужить.
Величие не приходит через накопление больших сумм денег, славы или власти в правительстве.
Когда вы помогаете кому-то — в любой из тысяч возможных форм — вы помогаете миру.
Доброта не имеет цены, но бесценна.
Будь вы религиозным или нет, трудно найти лучший принцип поведения, чем Золотое правило.
Я пишу это как человек, который был бессчётное количество раз неосмотрителен и сделал много ошибок, но которому невероятно повезло научиться у замечательных друзей вести себя лучше (хотя до совершенства мне ещё далеко).
Помните: уборщица — такой же человек, как и председатель совета.
Я желаю всем, кто это читает, счастливого Дня благодарения.
Да, даже придуркам; никогда не поздно измениться.
Не забудьте поблагодарить Америку за то, что она дала вам максимум возможностей.
Но она — неизбежно — капризна и временами своекорыстна в распределении своих наград.
Выбирайте своих героев очень тщательно, а затем подражайте им.
Вы никогда не будете совершенны, но всегда можете стать лучше.
О Berkshire
Berkshire Hathaway и её дочерние предприятия занимаются разнообразной деятельностью, включая страхование и перестрахование, коммунальные услуги и энергетику, железнодорожные грузоперевозки, производство, услуги и розничную торговлю.
Обыкновенные акции компании котируются на Нью-Йоркской фондовой бирже под символами BRK.A и BRK.B.
— Конец —
Контакт:
Марк Д. Хамбург
402-346-1400
Подписывайтесь на наш телеграм канал, чтобы не пропускать новые публикации